Газета - аграрное заволжье

Навстречу идет знакомый мне майор милиции.
-Привет,- глаголет майор.
-Привет,- отвечаю ему.
-Ты знаешь, что тебя милиция разыскивает?
-Знаю. Вот иду сдаваться.
-Счастливого пути тебе,- напутствует майор.
-Да уж как-нибудь с божьей помощью оно, может быть, и обойдется,- отвечаю ему, и он уступает мне дорогу.
Прохромал я еще метров сто вперед, нагоняет меня милицейская машина. За рулем сидит знакомый мне прапорщик. Тот же детский сад, та же средняя школа.
-Садись, подвезу, калека,- смеется знакомый прапорщик,- Тебе куда надо?
-В уголовный розыск,- отвечаю. -Дело на меня уголовное завели.
-Тем более залазь в кабину, нам по пути.
С шиком и ветерком добрался я до родного РОВД, простите меня, Иван Михайлович, за каламбур. Да рановато приперся, оперативник еще не подошел. Уселся я на лавочку под деревцем в трех шагах от милицейского крыльца и на солнышке пригрелся. А сам думаю, поди в Магадане сейчас метель воет, снега по пояс и морозяка градусов под пятьдесят.
А рядом по Интернациональной улице люди туда-сюда ходят. И из десяти девять знакомых. И каждый ко мне, инвалиду 6-й группы подходит, за руку здоровается и любопытствует:
-А чего это ты тут на лавочке прохлаждаешься? -Да я тут не прохлаждаюсь, я тут греюсь. Дело на меня уголовное завели, скоро поеду на север кедры пилить.
-Удачи тебе! Не падай духом!
Наконец подошел нужный милиционер. Мы с ним прошли в кабинет и тут я понял за что меня хотят привлечь к уголовной ответственности. Оказывается, Иван Михайлович, вы решили, что я написал то злополучное письмо с оскорблениями и угрозами в ваш адрес. И решили меня упечь туда, куда Макар еще телят не гонял! Иван Михайлович, я прямо там в кабинете честно заявил милиционерам, что никаких писем не писал, не подписывал и в почтовые ящики не разбрасывал. Я искренне возмутился, Иван Михайлович. Я прямо так и заявил, мол, в эпистолярном жанре давно не работаю, все больше подъедаюсь в жанре фельетона. Да и от руки давненько уже не сочиняю, освоил таки проклятущий компьютер.
Но все же милиционеры попросили меня сдать анализ почерка. Пришлось мне, Иван Михайлович, от руки писать на пяти листах, демонстрируя образец моих закорючек. И в этой связи у меня вопрос: кто заплатит гонорар за это мое, безусловно, творчество? А я ведь написал много. Иван Михайлович, строчек сто я там написал. А вы, знаете, сколько сейчас стоит строчка в приличном издании? Да еще за моим авторством? Я ведь беру теперь не меньше 50 рублей за газетную строку! Как-никак я лауреат 4-х литературных премий и по итогам прошлого года признан одним из самых читаемых авторов в России! Впрочем, бог с ним, с гонораром. И раньше нечестные издатели кидали меня на большие бабки. Пережил же, Иван Михайлович. Подумаешь, пять тысяч рублей. Но как же быть то с тем злополучным письмом, которого никто в глаза, похоже, не видел, не знает что в нем написано каким почерком.

Иван Михайлович, екарный бабай! Тут со мною на днях приключилась прелюбопытнейшая история, сподвигшая меня на незначительные размышления о добре и зле, о лютой ненависти и святой любви. И захотелось мне поделиться этой историей с читателями, ценителями забавного и смешного. Ну, и с вами, конечно же. Ну, а с кем же еще мне такими хохмами делиться? Кто еще сможет досконально понять тонкую лирическую душу провинциального литератора? Нас ведь многое связывает, Иван Михайлович.
Знакомы мы четыре десятка лет. Начиная с горшка. Помните, Иван Михайлович, у нас с вами в детском саду был такой желтый, расписанный полевыми ромашками, эмалированный горшок с ручкой? И нас по очереди усаживали на него перед тихим часом. И воспитательница общим клочком газеты «Ленинский путь» заботливо вытирала нам перед сном попки.
Потом мы учились в одной школе. Но в разных классах. И увлечения у нас были разные. Я больше по спортзалам был ходок. А вы делали заметные успехи по части художественной самодеятельности. Вот и сейчас, стоит лишь мне на мгновение прикрыть глаза, всплывают в памяти детско-юношеские годы. И благообразный ребенок на сцене актового зала в тельняшечке, бодро отплясывающий матросский танец «Яблочко» под гром аплодисментов восторженной ребятни.
Нас также связывает непростой труд по окучиванию местного информационного поля. Вы редактируете районную газету «Степной край», я издаю информационно-аналитический вестник «Аграрное Заволжье». Даже названия наших газет очень похожи. Так что надеюсь, вы меня поймете правильно.
А история вот какая.
Пересекаю я, значит, на днях улицу в районе детского сада «Аленушка». И притормаживает рядом автомобиль. В нем сидит хорошо мне знакомый капитан милиции. Он тоже в наш детский сад ходил, а затем учился в нашей с вами школе.
Капитан и спрашивает у меня:
-Ты знаешь, что тобой уголовный розыск интересуется?
-Нет,- отвечаю ему. -А что случилось?
-Да я толком не знаю, проверяют какие-то списки и ты в них числишься. В общем, подходи после обеда к РОВД, там с тобой в 22 кабинете разберутся. Придешь?
-Приду.
-Ну, я тогда оперу позвоню, чтоб он тебя ждал.
Знакомый капитан нажал на газ и удалился за поворотом.
А я крепко задумался. И чего это я уголовному розыску понадобился? Вроде как людей не убивал, церквей не грабил. По нынешним временам почти святой! Другой бы на моем месте, Иван Михайлович, срочно бы в бега подался, либо стал бы до полной неузнаваемости менять внешность с помощью накладных бровей и рыжего парика. Но я человек любопытный. И любопытство пересилило страх. И похромал я в сторону РОВД в очередной раз испытывать судьбу. Хотел, было сделать крюк и заскочить домой на «Могили», чтоб прихватить на всякий случай теплые вещи, да небольшой мешочек сухарей на первое время. Да махнул рукой. Ходок я теперь неважнецкий, да и в тюрьмах теперь, во всех газетах пишут, стали сносно кормить. Во всяком случае, лучше, чем ребятишек в детских садах. Не пропаду, думаю, да и пора уже с сухомяткой завязывать. Она мне в студенчестве надоела хуже горькой редьки.

Вы же все уже выяснили. Вы же везде в своих интервью заявляете, что автором этой анонимки является один уважаемый в районе депутат. Что именно ее почерк идентичен почерку неизвестного автора угроз и оскорблений. Или, во всяком случае, чрезвычайно похож на него. Тогда причем тут я со своими неразборчивыми литерами, больше похожими на буквы, выведенные куриной лапой? Нестыковочка получается, Иван Михайлович.
Вы бы для начала определились, мужской почерк в записке или женский? А потом, мой совет, начните составлять список не с депутатов, а с идиотов. Поскольку, только окончательный идиот мог написать записку с угрозами от руки, а не набрать ее текст на компьютере.
И еще хочу сообщить вам, Иван Михайлович, небольшую интимную подробность. Кто, как не вы, бывший врач поймете меня. Дело в то, что в декабре прошлого года мне была проведена операция по удалению правого коленного мениска. И в январе этого года, когда вышел в свет злополучный шедевр эпистолярного жанра, я еще не вставал с кровати. И встал на костыли только в начале февраля. Так что в то время, когда вас оскорбляли и вам угрожали в письменном виде, я еще без посторонней помощи не писал и не писал ( ударения расставьте сами, как вам удобно).
Следователю на допросе я во всем признался. И что знаю вас к сожалению, и что дружеских чувств не питаю. Но записку не писал!!! И это подтвердит любой детектор лжи. Ищите анонима по другим местам пребывания. И не отчаивайтесь, если удача вас постигнет не скоро. Историки до сих пор не могут разоблачить автора «Слова о полку Игореве».
Но и это еще не все, что хотелось бы вам сказать, Иван Михайлович. На следующую ночь, после визита в милицию приснился мне сон. Повторяю, сон. Так что не сочтите его текст за клевету, а то меня еще с больной ногой и по судам затаскают.
Снится, значит мне сон. «Приезжает с работы Иван Михайлович в свой терем. И встречает его на пороге женщина…» Кто такая, прошу, Иван Михайлович, прощения, я не разглядел. Очень темно было во сне, еще раз извините. Так вот «Встречает его на пороге неизвестная мне женщина. И молвит ей Иван Михайлович, что замучила его один уважаемый в районе депутат. Что вот несколько листов бумаги с образцом ее почерка. И что надо подделать его. И этим поддельным почерком написать угрозы и оскорбления в адрес Ивана Михайловича. И бросить эту записку в почтовый ящик Ивану Михайловичу».
Я, вообще то, редко вижу сны. Ложусь спать поздно, встаю рано. Частенько и вовсе по ночам пишу. Нет, не криминальные записки, за них в газетах не дают ни гроша. Так вот, Иван Михайлович, сны я вижу редко. Но, как назло, почти все вещие. И ведь сбываются, заразы, быстро. Впрочем, если этот сон не вещий, то прошу ко мне не иметь никаких претензий. Вчиняйте, Иван Михайлович, иск не мне, а Морфею, богу сновидений. У него и адвокаты посильнее будут!!!

Усама Бен ЛАДЕН